Крупеничка

Н. Тепешов

Крупеничка

У воеводы Всеслава была единственная дочь по имени Крупеничка. Шел год за годом, и из русой девочки обратилась  Крупеничка в редкостную красавицу. Стали подумывать родители, за кого отдать её замуж. Но выдвать на чужую сторону они и думать не хотели.

Слава о дивной красавице далеко разносилась вокруг, и Всеслав  этим очень гордился. Но старая мамушка Варварушка боялась такой славы.

«Никакой красавицы у нас нет! – ворчала она. – Вон у соседей красавицы дочери. А у нас – девица как девица: таких везде много».  А сама налюбоваться и наглядеться не могла на свою Крупеничку.

Старые и молодые, бедные и богатые. Свои и чужие – все любили Крупеничку за её доброе сердце.

Долетела слава о красоте Крупенички до татарского становища, до военачальника Талантая. «Гой вы, храбрые войны,  удалые наездники! Покажите-ка мне, что за красавица такая у воеводы Всеслава! Не годится ли она в жёны нашему хану».

Сели тогда на коней три наездника, надели на себя халаты: один – зелёный, другой – серый, третий – коричневый; прищурили хитрые глаза, улыбнулись друг другу, задорно встряхнули головами и поехали-поскокали с молодецкими криками.

Шла Крупеничка с матушкой Варварушкой купаться в озере. А в лесу, как нарочно, — ягода за ягодой – спелая земляника так и заманивает глубже в чащу. А матушка все рассказывает ей про одолей-траву, что растёт белыми звёздами среди озера: надобно собрать этой одлень-травы и в пояс зашить. И тогда с человеком никакой беды не случится.

И вскрикнуть они обе не успели, как поднялась вдруг перед ними серая пыль, с одной стороны сорвался с места сосновый пень и бросился им под ноги, а с другой стороны прыгнул на них зелёный куст. Подхватили они Крупеничку – и увидела тут матушка Варварушка, что был это за зелёный куст. Вцепилась она в него что было силы, но хитро извернулся татарин и выскользнул из своей одежды. А что было дальше, Варварушка не видела, точно атмился от горя её рассудок.

Сидит она целыми днями на берегу озера да всё приговаривает: «Одолень-трова! Одолей ты мне горы высокие, озёра синие, леса дремучие, дай ты мне, одолень-трова, увидеть мою милую Крупеничку!».

Сидела она как-то над озером да плакала, как вдруг подходит к ней прохожий старичок и говорит: «Иду я в дальнюю сторону басурманскую. Не снести ль кому от тебя поклон!». Обрадовалась Варварушка, бросилась с плачем старику в ноги и заголосила: «Одолень-трава одолей ты злых людей. Лихо бы на нас не думали, дурно бы нам не делали. Верни старичок, мою Крупеничку!».

«Коли так, будь же ты мне верной спутницей и помощницей!» — сказал старичок мамушке и взмахнул рукавом над её головой. И тотчас Варварушка обратилась в дорожный посох. С ним и пошёл старичок, опираясь, где трудно, раздвигая им в чащах кустарник, а в селениях отмахиваясь им от собак.

И пришел старичок в татарское становище, где жил Талантай и где снаряжали сейчас караван для отсылки хану драгоценных подарков. Среди них была и Круаеничка. Остановился старичок возле дороги, по которой пойдёт караван, развернул свой узелок и начал раскладывать для продажи разные сласти. Огляделся он по сторонам  — нет ли кого, поднял над головой и бросил оземь посох дорожный, потом взмахнул над ним рукавом – и вместо посоха поднялась с травы мамушка Варварушка.

«Ну, теперь, мамушка, не зевай, — сказал старичок, — гляди во все глаза на дрогу. Как упадет на неё малое зёрнышко, бери его скорей, зажимай в руку и береги, пока домой не вернёмся. Смотри не потеряй зёрнышко, коль тебе дорога Крупеничка».

Вот тронулся караван из становища. Проходит он по дороге мимо старичка, а тот приветливо окрикивает: «Кушайте, красавицы, соты медовые, пряники душистые, орехи калёные!». И мамушка Варварушка  ему поддакивает: «Веселее будете, румянее станете!».

Увидели их татары, велели сейчас же сластями красавиц попотчевать. Обступили девушки стариков – одни весело посмеиваются, другие молча глядят, третьи печалятся, отворачиваются.

Ещё издали увидела Крупеничка матушку Варварушку. Чувствует, не спроста старуха не признаёт её, а идет к ней, словно чужая, и только громким голосом твердит: «Кушайте, милые, кушайте!». Старичок тоже покрикивает, а сам во все стороны раздаёт кому орехи, кому мёд, кому пряники – и всем стало вдруг весело. Подошёл старичок поближе к Крупеничке да как вбросит в воздух, у всех над головами, целую горсть гостинцев, да ещё горсть! А когда кинулись девушки со смехом ловить да подбирать сладости, он взмахнул рукавом над Крупенчкой – и Круаенички не стало, а упало на дорогу малое гречишное зёрнышко. Мамаушка бросилась за ним на землю, схватила зёрнышко в руку и зажала крепко-накрепко, а старичок махнул и над нею рукавом – и вместо Варварушки поднял с земли дорожный посох. «Кушайте, красавицы, на здоровье!».

Отдал дон поскорее все остатки, встряхнул пустой мешочек, поклонился всем и пошёл потихоньку своим путём, опираясь на посох. Никто и не заметил сразу, что невольниц сало на одну меньше.

Возвратился старичок на тот самый берег, где повстречался с мамушкой Варварушкой. Кинул он оземь посох дорожный – и перед ним опять стоит мамушка Варварушка: правая рука в кулачок зажата и к сердцу приложена – не оторвёшь.

Спросил её старичок: «Укажи мне где у вас поле, никогда не паханное, где земля, никогда не сеянная!» — «А вот тут, около озера, — отвечает Варварушка, — земля никогда не пахана, никогда не сеяна, цветёт, чем засеется».

Взял тогда старичок из рук её гречневое зёрнышко, бросил его на землю несеяную и сказал: «Крупеничка, красная девица, живи, цвети, молодейся людям на радость! А ты, греча, выцветай, созревай, завивайся – будь ты всем людям на угоду!». Проговорил — и исчез старичок. Будто никогда его здесь и не было. Глядит мамушка Варварушка, протирает глаза, как спросонья, и видит перед собой Крупеничку, живую и здоровую. А там, где упало зёрнышко, от шелухи его зазеленело невиданное доселе растение, и развело оно по всей стране цветистую душистую гречу…

Во время посева, 13 июня, в день гречишницы, в страну всякого странника, бывало, угощали кашей досыта. Странники ели да похваливали и желали, чтоб посев был счастливый, чтобы гречи уродилось на полях видимо-невидимо, потому что без хлеба и каши – ни во что труды наши!